| |
|
|
|
История
Куртамышского района
Местное самоуправление в Южном Зауралье в
18 - 19 веках
Первоначально местное управление было призвано
регулировать процессы заселения и хозяйственного освоения Южного
Зауралья, т. е. процесс формирования управления заложил основы
государственности на колонизированных территориях.
Особенности в заселении и
освоении этого края, выразившиеся в постоянных военных столкновениях с
местным населением, затруднявших передвижение переселенцев, и
благоприятные почвенно-климатические условия для развития аграрного
производства, определили главные задачи формирующихся органов местного
управления:
·
Обеспечение безопасности условий для заселения и освоения
данной территории.
·
Обеспечение условий для создания здесь
сельскохозяйственной базы, что явилось основой колонизации Южного
Зауралья и
условием для колонизации других
не сельскохозяйственных районов Сибири.
В первоначальный период заселения, а именно со второй
половины 17 века до реформы Петра I 1708 года, эти задачи с успехом
решала воеводская власть, имевшая под своим началом уезд или разряд,
такие, как Тобольский, Верхотурский. Воевода через приказную избу
занимался военными делами, регулировал торговлю, исполнял судебные
функции в пределах своей компетентности.
Территория уездов делилась на территории слобод,
где административными управителями являлись основавшие их слободчики или
сменившие их приказчики. Так, например, в Куртамыше слободчиком был
Антон Лоскутников. Слободская администрация состояла из приказчика,
командира местной воинской команды, подьячего из приказной слободской
избы, а также писчика, выполнявшего канцелярскую работу.
Главной функцией этой администрации была оборона
подведомственной территории. Следующей функцией по значимости -
организация сельскохозяйственного производства, т. е. наделение
переселенцев собственной землёй в зависимости от размера «десятинной
государевой пашни» или определённого хлебного или денежного оброка.
Слободская администрация занималась сбором таможенных пошлин,
контролировала процесс застройки слободы, наблюдала за общественным
порядком, судила и наказывала в границах своей компетентности.
В 1719 году Сибирскую губернию поделили на провинции.
Каждую провинцию - на дистрикты. В 1737 году из Сибирской губернии
выделили Исетскую провинцию.
Промежуточным звеном между тобольским воеводой и
слободчиком в Южном Зауралье был приказчик Исетской провинции, имевший
свою резиденцию в Исетском остроге, а с 1743 года - в Челябинской
крепости. Приказчик Исетской провинции был мини воеводой, повторяя через
провинциальную канцелярию функции воеводской власти.
Одним из элементов системы местного управления
являлась Русская Православная церковь, которая обеспечивала не только
идеологическую, миссионерскую и нравственную составляющую процесса
управления, но занималась и чисто административными функциями, такими,
как информационная, регистрация актов гражданского состояния.
С начала 18 века в систему социального управления
включается и самоуправление, основой которого являлась община. Вся
полнота власти находилась в руках сельского схода, т.е. жителей данного
села мужского пола, достигших совершеннолетия и находящихся в здравом
рассудке. Сход собирался в составе: старосты, сборщика податей,
смотрителя запасного хлебного магазина, выборных крестьян /по 2 от 10
дворов/. С 19.02.1861 года приглашались все домохозяева. Женщин на сход
не приглашали. Вышестоящим чиновникам на сходе быть не дозволялось. На
сходе избирали старосту, и писаря на трёхлетний срок /должности их были
оплачиваемыми/, десятников, целовальника, таможенного, житничного,
мельничного, полевого на год или на необходимое время.
Массовые казачьи и крестьянские выступления в 1773 -
1774 годах под предводительством Пугачёва, показали архаичность
управления податным населением в Зауралье. Начиная с 1782 года, на
территории Зауралья, согласно принятым «Учреждением для управления
губерний Всероссийской империи», все губернии приняли единое устройство.
Во главе их находились губернаторы, возглавлявшие Губернское правление.
Губернское правление разделялось на Общее присутствие и Канцелярию.
Последняя в свою очередь делилась на отделения - распорядительное,
строительное, врачебное и межевое. В состав Общего присутствия
губернского правления входили: губернатор, вице-губернатор, четыре
советника, начальник отделений канцелярий, ассестор, землемер, тюремный
инспектор. Кроме того, в состав Общего присутствия могли входить
губернский предводитель дворянства, управляющие казённой палатой и
государственными имуществами, председатель губернской земской управы,
полицмейстер, городской голова, духовные лица, врачебный инспектор.
Единообразным административным аппаратом стали:
Казённая палата с финансовыми, фискальными и экономическими функциями,
Верховный земский суд и Палата гражданского и уголовного суда, Приказ
общественного призрения.
Вновь созданный Нижний земский суд управлял уездом,
во главе его стоял земский исправник со своими канцеляриями. В ходе
екатерининских административных преобразований новшеством в Южном
Зауралье, стало создание волостей. В 1800 году была создана Куртамышская
волость.
Управление волостного звена включала в себя волостной
сход, как высший орган, а также волостное правление /исполнительный
орган крестьянского сословного самоуправления/ и волостной суд.
Волостное правление состояло из волостного старшины, всех сельских
старост и писаря. На волостном сходе могли присутствовать: волостной
старшина, 2 заседателя, писарь, волостные судьи, сельские старосты,
сборщики податей и выборные / по 1 человеку от 10 дворов/. Они выбирали
сроком на 3 года волостное правление и выборщиков на Съезд для выбора
гласных в Уездное земское собрание.
Волостное правление надзирало за пустующими
землями, следило за содержанием скота, за качеством обработки земли,
пропагандировала разведение новых культур в т.ч. картофеля. Волостная
администрация несла ответственность за наличие семян и хлеба в
крестьянских запасных хлебных магазинах на случай неурожая, сдачей в
оброк казённых и мирских земель, поиск новых доходных статей. Правление
проводило заключение подрядов на перевозку грузов, ямской гоньбы,
ремонта дорог, назначало лесную стражу и лесных объездчиков,
контролировало отлучку крестьян, т.е. выдавало паспорта на передвижение
более чем на 30 вёрст от волости. Вело учёт нижних чинов запаса,
отвечало за устройство арестных помещений /холодных/ для содержания
арестованных. В правлении производились почтовые операции.
Но, пожалуй, главной обязанностью волостного
правления, с точки зрения государства, было сбор и распределение
налогов. Через волостное правление шла вся документация сверху донизу и
наоборот. Оно фиксировало переход государственных крестьян из одного
сельского общества в другое той - же волости. Издавало циркуляры
сельским старостам о наблюдении за сохранением в селениях чистоты и
порядка. Даже надзор за религией входил в их деятельность, чтобы
крестьяне не переходили из православия в раскол. Правление подчинялось
мировым посредникам, а с 1889 года - земским начальникам.
Волостной суд имел возможность решать большинство
вопросов хозяйственного и мелкоуголовного характера, на основе прав и
обычаев, сложившихся на данной местности. Межёванные дела между
крестьянами поручалось вести деревенским сотникам и десятникам.
Волостная община следила за порядком, имея в
арсенале средства воздействия: розги, штрафы, отработки, угощения за
счёт виновного, ходатайство о высылке.
В хозяйских делах волостная община была поднадзорна
Казённой палате, а в полицейских - Нижнему земскому суду.
Таким образом, к середине 19 века в Южном Зауралье
сложилась стройная система местного самоуправления, охватывающая все
стороны хозяйственной и общественной жизни зауральской деревни. Вместе с
тем, эта система управления сдерживала инициативу крестьян с помощью
ограничений переселений, поборов, поземельных правил и строгой
регламентацией общинной жизни.
В 1912 году в Оренбургской
губернии Челябинского уезда, в т.ч. в Куртамышской волости было введено
земство. Уезды были разделены на земские участки. Во главе их
назначались Земские участковые начальники, которые осуществляли надзор
за всеми установлениями крестьянского общественного управления. Земские
начальники утверждали волостных мировых судей. На волостное земство
возлагались обязанности, ранее лежавшие на волостной управе и волостном
старшине, а именно:
·
о повинностях и капиталах земства;
·
осуществление пожарных, санитарных и
коммунальных мероприятий;
·
устройство биржи труда.
Исполнительным органом земства стала волостная земская
управа. В её компетенцию входило: созыв земского собрания, подготовка
проектов решений, объявление постановлений центральной власти, охрана
порядка и продовольственные обязанности.
Волостное земское собрание,
законодательный и совещательный орган земства, состояло из земских
гласных, избираемых на три года и работающих безвозмездно.
Быт и праздники куртамышан в 19 - начале
20 веков
Особенности быта в Зауралье в основном зависели от
природно-климатического фактора.
Так, в Куртамышском уезде избы, амбары, да и почти
надворные постройки жителей, были выполнены из толстого, смолянистого,
соснового леса. Покрывались строения, как правило, высокими тесовыми
крышами. Иногда кровля летних строений заменялась дранью /колотыми
досками/. Дворовые постройки обносились оградами. Во двор вели высокие
крепкие ворота. Окна жилого дома чаще всего выходили во двор. Ставни
были одностворчатые с железными болтами. Высокое, украшенное ажуром
крыльцо, с кровлей на два ската, открывало вход в сени. Сквозь сени
можно было пройти во внутренний, крытый тёсом или дранью, сарай. Вместо
горницы у крестьян иногда была сооружена кладовая с одним оконцем, в
которое вставлялся неуклюжий железный прут с острыми по обе стороны
отщепами.
Обстановка в избе крестьянина год от года менялась
мало. В дальнем углу находилась большая русская печь, чаще не кирпичная,
а битая из глины. Вдоль двух стен тянулись массивные лавки. В углу перед
образами стоял большой стол. Божница, полочка для икон, помещалась в
«красном углу» и заботливо украшалась. На неё устанавливались иконы,
кресты и подвешивалась лампада. Передняя часть избы перед печью
отделялась вверху длинной полкой и прикреплённой к ней занавеской,
изготовленной из домашнего холста синего цвета или с пёстрым рисунком.
Спали крестьяне на печах, полатях и лавках. У зажиточных крестьян
имелись деревянные кровати. Постели не было, спали на кошме. Вместо
подушек использовали верхнюю одежду, укрывались пологом. Малолетние дети
спали в зыбках. Избы освещались чаще всего лучиной, вставленной в
святцы, позднее стали использовать подсвечники и керосиновые лампы.
Незаменимыми в быту крестьян для хранения одежды и ценных вещей были
различной вместимости сундуки. Неотъемлемой частью крестьянской избы
являлись переносные деревянные лавки. Чистота в избе и сенях, особенно к
воскресенью, была поразительной. Пол, лавки, полати, стены, вымытые с
песком, отдавали желтизной.
Каждую субботу мужчины мели дворы и улицу около
своего дома, женщины топили бани.
Женский труд был тяжёлым: стирали вручную в корытах,
одежду гладили с помощью катка и валька, масло взбивали в деревянной
маслобойке, в ступах обдирали крупу, на ручных жерновах мололи зерно. В
зимнее время женщины пряли кудели, изготовляли нити, ткали на кроснах
холсты. Из них шили одежду для всей семьи. Надо отметить, что одежду
собственного изготовления постепенно вытесняли фабричные вещи. Если
мужчины ещё продолжали носить холщовые рубахи и шаровары, то женщины
стали, как бы стесняться собственных изделий, используя их только в
качестве нижнего белья. Верхнюю одежду женщины всё чаще шили из
разноцветного ситца, купленного в куртамышских лавках. Особенно влиянию
больших городов поддавалась молодёжь. Мужчины начали носить пиджаки и
сюртуки, а женщины - кофты и жакеты. Молодёжь наряжалась, когда ходила в
церковь. Девушки, как маки цвел, все в разноцветных шалях, шёлковых,
ковровых платках, кружевных косынках. Юбки шили длинные и на подкладе.
Парни любили расшитые рубахи с шёлковым пояском. Из обуви самыми
распространёнными были калоши. Их носили везде. Поразительным является
то, что обували калоши в хорошую погоду, в грязь их несли в руках, чтобы
надеть, прейдя в гости.
Вот как описывает быт куртамышан священник
Николай Чернавский.
«Материальное благосостояние жителей находиться на довольно
удовлетворительном положении, что и отражается на их безбедном
житье-бытье, порядочной крестьянской обстановкой и пр. Большинство
крестьян одевается наподобие мещан городских слобод, воспитывает в себе
с молодости разнообразные потребности к некоторому комфорту и
развлечениям и начинают свысока отзываться о скучной и серой деревенской
жизни».
Существенную роль в деревнях играли так называемые
«помочи». Обычай помочей носил характер взаимных услуг. На помочи звали
соседей и родственников, в основном зажиточные крестьяне, которые хотели
управиться с работой за один день. Во время помочей крестьяне работали
дружно и скоро, заранее предвкушая весёлый ужин с песнями и плясками.
Таким образом, помочи являлись для крестьян своего рода празднеством. На
помочи не распространялись церковные запреты, ограничивающие работу в
воскресные дни, т.к. помощники работали не за деньги.
Могли крестьяне на славу потрудиться, но умели и
повеселиться. Самые большие гулянья бывали в храмовые праздники.
Храмовыми назывались праздники, отмечаемые в определённых приходах в
определённый день в честь какого-либо религиозного события, согласно
православного календаря. Крестьяне начинали задолго до праздника
запасаться всем необходимым для угощения гостей. Приготовлялось
множество разных кушаний: пироги с рыбой, разные похлёбки с мясом,
жаркое, блины, пирожки с ягодами, кисели, урюк мочёный и прочая снедь.
Некоторые крестьяне, не всегда платившие вовремя
подати, продавали последний хлеб для того, чтобы купить водки и отметить
праздник «как следует». Приезжали наряженные гости, их встречали
радушно. Водка «лилась рекою», а к вечеру по всему селу разносился шум
гуляющего народа. Слышались песни, крики, брань. Если не хватало
припасённого на гуляние, то мужики шли занимать у зажиточных крестьян
деньги под работу.
Такие празднества в сёлах бывали один, два раза в год.
В с.Костылёво на сороковой день после Пасхи отмечалось Вознесенье
Господне. В деревнях Черкасово и Степное 3 июня - престольный праздник
Цари. В Куртамыше и селе Белоногово 12 июля - Петров день. В деревне
Вехти 8 ноября - Дмитриев день, в честь великомученика Дмитрия
Солунского. В деревне Губаново 7июля - Иванов день, в честь пророка
Ивана Купала. В деревне Птичье 20 октября - день Сергия и Вакха, в честь
великомученников Сергия и Вакха. В с.Косулино 21 июля и 4 ноября -
Казанская, в честь Казанской иконы Божьей Матери. В с.Верхнее 2 августа
- Ильин день, в честь пророка Ильи. В сёлах Жуково и Долговка 22 ноября
- Михайлов день. В деревне Черноборье отмечался день святой Троицы.
Традиция «съезжих» праздников бытовала во всех деревнях и сёлах
Куртамышского уезда.
Обычными в сёлах были вечерние посиделки, когда
мужики и бабы собирались на завалинках с песнями, плясками, разговорами.
В зимнее время чистили озёра,
делали большие горки, приносили салаги /сани/, садились «кучей мала», не
разбирая, молодые или пожилые, и катались, падая в снег.
Земледелие, животноводство и землепользование в Зауралье до реформ 1861
года
Первые русские крестьяне, прибывшие в Западную
Сибирь за добычей пушнины, не могли не обратить внимания на достаточно
плодородные здешние земли. В свою очередь, царское правительство, с его
стремлением дальнейшего присоединения
всей Сибири, прекрасно понимало, что этого не возможно
будет достичь без развитой земледельческой базы в самой Сибири.
Поскольку, из-за больших расстояний и неразвитости средств коммуникаций,
подвоз продуктов из Европейской России для всёвозрастающего
потока переселенцев был ограничен.
Дополнительным стимулом для развития крестьянских
хозяйств за Уралом правительство считало увеличение своей собственной
казны за счёт установленной ренты за землю /оброк/, которой облагался
каждый земледелец, получающий земельный надел от государства.
Первоначально оброк составлял 70 коп. серебром с души мужского пола, но
к периоду отмены крепостного права, он возрос в Оренбургской губернии до
2 руб. 86 коп. Оброк можно было платить не только деньгами, но и зерном,
чем и пользовалось большинство крестьян, распахивая для расчёта с
государством дополнительные земли.
Первые поселенцы, желающие заниматься земледелием,
распахивали и засевали любую приглянувшуюся им землю, но с 1783 года
государство, как собственник сибирских земель, своими указами начало
проводить межевание земель, т.е. создавать крестьянские хозяйства с
фиксированным наделом в 15 десятин на мужскую душу и выделять излишние
земли в оброчные статьи. Но для этих благих целей у государства не
нашлось необходимых средств и до середины 19 века зауральские крестьяне
не испытывали особых препятствий в распашке новых земель взамен
истощённых. По этой причине зауральские крестьяне не испытывали
необходимость в трёхпольной системе севооборота. При обширных запасах
нераспаханной земли главенствовал принцип - получение высоких урожаев в
течение нескольких лет из целинных земель при минимуме затрат. По этой
причине поля не удобрялись, хотя землю под озимые хлеба перепахивали
дважды и по несколько раз боронили.
Пашню обрабатывали сохами, установленными на двух
колёсах, для чего использовали не менее 2-х лошадей. Затем вспаханную
землю обрабатывали бороной
с мелкими железными зубьями. Земли, подготовленные
таким образом, назывались паровыми и засевались в августе озимыми
хлебами. Яровые хлеба высеивались на следующую весну с 10 апреля по 10
мая, и если природа не преподносила бесснежной зимы, поздних весенних
заморозков и летней засухи, то урожаи были вполне приемлемыми.
Уборка начиналась с первых чисел августа и
продолжалась до глубокой осени. Наиболее употребляемым инструментом при
косьбе была коса, но если хлеб был очень густ, тогда большинство
пользовались серпами. Хлеб вязали в снопы и оставляли на полях до самой
зимы. Затем снопы перевозились и складировались в «кладях». Молотьбу
производили в течение зимы, чаще всего в овинах, т.е. в квадратных
сараях /амбарах/. Затем зерно просеивали и хранили в специальных
засыпках, откуда оно шло на хозяйственные нужды или на ближайший рынок.
Площади посевов, засеваемых зерновыми, у крестьян
были неодинаковыми: зажиточные крестьяне засеивали по 15-30 дес.,
изредка до 100 дес., средние - 8-10 дес. на семью, малоимущие или
крестьяне специализирующиеся на каком-либо подсобном промысле - от 3 до
5 дес. Примерно 10-15% крестьян не сеяли хлеб.
Из 15-20 дес., приходившихся на ревизскую душу, 2
дес. засевали хлебом - пшеницей или рожью, столько же овсом, горохом,
гречихой, просом, ячменём, до десятины приходилось на огородные
культуры, 5-7 дес.- на покосы, а остальное количество земли приходилось
под выгоны, пары, поскотины, леса, солончаки и др..
Преобладающей зерновой культурой в 18 веке в Зауралье
была рожь, что было обусловлено достаточно суровыми климатическими
условиями и неприхотливостью ржи по сравнению с пшеницей, овсом и
ячменём. Доля посева овса была сравнима с рожью, эта культура является
одной из основных кормовых, что свидетельствует о важной роли
коневодства в крестьянских хозяйствах.
Не трудно рассчитать доход, получаемый на средний
крестьянский двор от зернового клина. Средняя семья из 8 человек, из них
4 мужского пола, засевала пашню в среднем 10 дес., на которых при
средней урожайности вырастало около 360 пудов хлеба. На семена
необходимо было оставить 80 пудов, на личное потребление и на корм скоту
требовалось от 180 до 210 пудов. Товарного хлеба оставалось около 70-90
пудов, что при цене зерновых по 10-15 коп. за пуд вполне хватало на
уплату налогов.
Налоги в Оренбургской губернии для государственных
крестьян формировались следующим образом: подушный оклад /подать/ - 95
коп., оброчная рента - 2 руб. 58 коп., общественный налог - 49,5 коп.,
сбор в капитал продовольствия - 6 коп., земский сбор - 65,2 коп.,
страховой премии - 5,125 коп мировой сбор - 1 коп.; или всего 4 руб.
84,5 коп.. Но если в период освоения края часть налогов допускалось
отрабатывать или отдавать зерном, то ближе к реформе 1861 года, налоги
стали принимать только в виде денежных выплат.
Гарантом выплат налоговых платежей в деревне была
община, которая являлась также юридическим защитником крестьянских прав
на землю, т.е. община в Зауралье представляла собой вполне реальное
физическое и юридическое лицо, с решением которой были вынуждены
считаться власти. Земельный надел, выделенный общиной, крестьянин считал
своей собственностью. Он мог его продать или отдать в аренду без
оформления сделки местными властями. Государство своими указами пыталось
бороться с этим самоуправством, но на деле крестьяне эти указы
игнорировали. Пользуясь этим, зажиточные крестьяне расширяли свои
земельные наделы не только за счёт аренды земли из оброчных статей, но и
за счёт незаконной купли у других крестьян.
В Зауралье, наряду с государственными, до реформы
в небольшом количестве проживали и крепостные крестьяне. В селе
Петровское, на берегу реки Юргамыш, находилась усадьба и частные земли
генерал-майора Гаврилы Бахметьева, на которых трудились 169 душ мужского
пола крепостных крестьян. У поручицы Алёны Парфентьевой насчитывалось 39
д.м.п..
Второй важной сельскохозяйственной отраслью в
обеспечении населения продуктами было скотоводство. Большие площади не
распаханной земли в Зауралье обеспечивали скотину надёжной кормовой
базой, особенно в летнее время, что позволяло крестьянам держать большое
поголовье. С лугов, пойменных и степных, с десятины в среднем снималось
от 30 до 70 копен сена с болотистых - 150 копен, 5 пудов каждая.
Но, несмотря на изобилие дикорастущих трав, в
благоприятные годы, у зауральских крестьян утвердился сверхэкономный
режим кормления скота в зимнее время. Результат такого содержания -
мелкий, худой, слабосильный, вырождающийся крестьянский скот, те самые
«…чахлые коровёнки, которые зимой сидят на соломенном корме, а весной
вытаскиваются на выгон за хвост своими хозяевами, так как от истощения
не могут уже сами ходить». Лишь постоянный приток скота из киргизских
степей и отбор его в крестьянском хозяйстве спасали поголовья от полного
вырождения.
Эффективных способов защиты от болезней скота
крестьяне не знали. Бороться с болезнями считали делом бесполезным.
В весеннее время, до начала посевной, домашний
скот выгонялся на поля. На время сева, роста, созревания и уборки хлебов
он содержался на поскотине. Поскотиной называли участок, прилегающий к
деревенской околице и огороженный в радиусе 2,5 версты, где в основном
паслись овцы, отчасти лошади, дойный крупнорогатый скот и свиньи. По
завершении уборки скот пасся в стадах на запольных пастбищах, под
надзором пастухов.
Количество коров во дворе
было неодинаково, чаще бедный домохозяин имел до 3-х голов, средний - от
10 до 15, а богатые и семейные - до 30 голов, из них до десятка дойных.
Цена на корову составляла от 5 до 10 руб.. Число лошадей в одном
хозяйстве также зависело от зажиточности и от специализации. Например,
хозяева, занимающиеся извозом, могли содержать по 5,10,15 и 30 лошадей.
Цена лошадей колебалась от 6 до 35 руб. серебром. Свиньи стоили от 80
коп. до 1 руб. 25 коп., козы - чуть дороже - от 90 коп. до 1 руб. 50
коп. серебром.
Крестьянские волнения в
Куртамышском уезде
1842 - 1843 годы
В начале 40-х годов 19 века правительство попыталось
организовать массовое переселение малоземельных крестьян из центральных
районов России. Это было поручено созданному в 1837 году Министерству
государственных имуществ, которое возглавил граф П.Д.Киселёв.
Законодательным актом «Устав о благоустройстве в
казённых селениях» предусматривалось создание нового управления
деревней, организацию попечительства над крестьянами, переселение
крестьян на необжитые пространства Сибири. В реформу входили и
мероприятия по посадке новой для зауральских крестьян сельхозкультуры -
картофеля. Все крестьяне обязывались разводить новую культуру, для чего
они должны были выделять специальный участок из своего надела. Местное
начальство лично следило за посадкой и уборкой картофеля.
Эти благие намерения правительства не получили
понимания у сибирских крестьян, которые хотели жить «по-старому». К тому
же новые повинности, очередное размежевание земель, самоуправство и
взяточничество местного начальства постепенно приблизили недовольство
крестьян к критической точке.
С 1839 года вновь созданное учреждение «Сибирское
межевание» приступило к генеральному межеванию, устанавливались,
уточнялись границы волостей, происходил передел частных земель, лесов,
урочищ, рек, озёр. Всё это делалось в ущерб местному старожильческому
населению, которым «предлагалось потесниться», уступая часть своих
земель переселенцам.
Землемеры за взятки нарушали нормы наделов,
новосёлам заведомо отводили «худые» земли. Из-за этого порождались
недовольства не только среди селян, но и между селениями и волостями.
Начались бесконечные тяжбы и ссоры. Посаженные на худые земли новосёлы
быстро разорялись, и либо уходили в батраки, либо бродили по деревням,
нищенствовали.
До этой реформы повинности для крестьян, как они
сами считали, были довольно обременительны: они должны были оплачивать
строительство мостов, перевозов, отопление и ремонт воинских зданий,
жалование местному начальству, содержание почт и дорог. Наряду с
денежными податями, крестьяне должны были строить казённые здания,
перевозить войска и провиант для них, конвоировать и снабжать ссыльных.
В довершении к этому разнеслись слухи о том, что крестьян хотят отдать
помещику, т.е. сделать крепостными. В планах царского правительства
действительно было создать в Зауралье класс собственников, а для этого
переселить 500 семей обедневших дворян в Сибирь, но те ехать не хотели,
боясь больших расстояний и частых восстаний. Только в 1853 году
Сибирский комитет решил, что «крепостное сословие учреждать в Сибири
неудобно и трудно, да и дворяне к хлебопашеству склонности не имели».
А за десять лет до этого, недовольство зауральских
крестьян возрастало. Поводов для этого было много: во-первых, согласно
реформе увеличивалось число должностных лиц в сельском и волостном
управленческом звене. Для крестьянской администрации вводились форменные
кафтаны с галунами и светлыми пуговицами. Куртамышские крестьяне
расценили эти изменения, как плату за предательство общих интересов и
продажу их свободы, во-вторых, реформой предполагалось насильственный
перевод крестьян в казаки, что уменьшило бы их земельные наделы с 15 до
6 десятин, полагавшихся казакам с 1808 года, в-третьих, деревни из
общероссийского управления передавались в Министерство государственных
имуществ, что воспринималось крестьянами, как утрата статуса
государственных и перевода их в господское владение. Всё это было
воспринято крестьянами, как вмешательство в их хозяйственную жизнь, как
ущемление их личной свободы.
Среди крестьян зародилась мысль
«…что если кто из них не будет
бунтовать, то его, наверняка, отдадут барину, а если кто, напротив,
станет это делать, этого с семейством оставят опять в числе казённых
крестьян, ибо де приезжий барин бунтовщиков к себе не возьмёт».
Ходили также слухи о добром «мужицком» царе, чьё имя
связывали с именем Великого князя Константина, другие - Александра
/братья царя Николая I/. Будто бы этого царя видели в Сибири, и у него
расположено где-то войско в киргизской степи. И он, мол, скоро пустит
его «для лишения жизни
волостных и сельских
начальников».
Деревенские сходы вылились в открытое выступление
крестьян. В числе других поднялись на борьбу жители Окунёвской,
Таловской и Куртамышской волостей.
Крестьяне, обеспокоенные слухами о реформе, были
уверены, что проводниками новой политики стали выборные начальники и
требовали их сознаться в коварных планах. В начале апреля 1843 года,
испугавшись крестьянского недовольства, из Куртамыша в дер.Толстопятово
убежали все должностные лица, в том числе и становой пристав. В
Толстопятово была в то время расквартирована воинская команда. Но в
Куртамыше остались волостной старшина Иосиф Собакин и заседатель
волостного правления Егор Меньщиков. Заседатель попытался, было
уговорить крестьян восстановить порядок и разойтись по домам, но
безуспешно. Тогда он решил тоже уехать в деревню Толстопятово.
Крестьяне, в количестве до 200 человек, догнали его близ деревни
Малетино, схватили, избили и заковали в «конские железа». В Куртамыше в
это время взяли под стражу волостного старшину Собакина, ворвались в
волостное правление, перерыли все бумаги, забрали деньги, паспортные
бланки.
Для усмирения бунтующих и восстановления порядка
генерал-губернатор Западной Сибири, князь Горчаков, направил отряды под
командованием полковника Радена и подполковника Балакшина к слободе
Каминской, а отряд наказного атамана графа Цукате при четырёх орудиях в
слободу Куртамыш. Местными властями и воинскими отрядами порядок
восстанавливался «с особым прилежанием». После поездок по мятежным
округам губернатор Тобольской губернии Ладыженский писал:
«В настоящее время целы только старые да малые,
остальные либо по острогам или лежат в больницах от наказаний».
Расправы над мятежниками продолжались почти до
конца 1843 года.
Используя казачьи части с оборонительных линий и
регулярную армию, правительство сравнительно легко подавило мятеж. Этому
способствовало и отмена П.Д.Киселёвым 30.11.1843 г. распоряжения об
обязательных посадках картофеля.
Бунт крестьян ещё раз показал
общий уровень их сознания - наивный монархизм, враждебность к
представителям местной власти и настороженно-подозрительное отношение ко
всему, что исходит от центральных властей.. Выступление крестьян
обнажило слабость полиции и местной администрации в Зауралье.
Православная
церковь в Куртамышском уезде
История Зауралья представляет собой процесс,
соответствующий третьему этапу истории христианства на Руси - этапу
оформления и детализации русского традиционализма, в виде православной
государственности.
В Южном Зауралье, в 18 веке, около 80% жителей
были православными, мусульмане составляли около 15%, раскольники - 3%,
католики, лютеране, иудеи составляли менее 1% каждые. Хотя в некоторых
селениях Куртамышского уезда таких, как Долговка, Берёзово, Сосновка,
Пепелино, Жуково, Белоногово, Птичье численность раскольников составляла
до половины населения.
С момента первоначального заселения православными
территории Куртамышского уезда все они приписывались к ближайшей
Воскресенской церкви, построенной в первой четверти 18 века в
митрополичьем селе Воскресенское /ныне с.Кирово/. Неудобство для
переселенцев, вызванное частым преодолением большого расстояния /около
90 км./ до с.Воскресенское, вынудило их в 1753 году построить, а 29
апреля освятить в слободе Куртамыш Петропавловскую церковь. Через 6 лет,
а именно 8 ноября 1759 года, в селе Долговка была построена и освящена
деревянная Михайло-Архангельская церковь, сгоревшая в ночь на 8 февраля
1887 года со всеми документами.
В 1801 году первый куртамышский храм вместе с
документами также стал жертвой пожара. Это случилось из-за
неосторожности одного служителя церкви. Доставая церковное вино из
подполья, он нечаянно обронил искру от лучины.
Набожность прихожан и их самолюбивое чувство, как
жителей большого торгового села, не позволили куртамышанам долгое время
оставаться без храма. Строительство церквей являлась одной из главных
христианских обязанностей, при чём для верующих ещё одним поводом для
строительства служило стремление преодолеть опасность отхода от
православия.
23 марта 1802 года было получено разрешение
епархиального начальства на строительство в селе Куртамыш каменной
церкви. К 1808 году был построен и 28 июня освящён главный престол во
имя святых апостолов Петра и Павла. В 1850 году к паперти была
пристроена каменная сторожка. В 1867 году был устроен новый иконостас,
старый - продали за 1200 рублей во вновь выстроенную каменную церковь
дер.Обанино, освящённую в 1868 году в честь памяти Святителя и
Чудотворца Николая.
Ранее в Куртамышском уезде на средства прихожан
были построены каменные церкви: в 1828 году - Свято-Троицкая церковь в
с.Каминка, вместо сгоревшей деревянной, в 1848 г. -
Михайло-Архангельская церковь в с.Долговка, в 1851 году - в честь
Николая Чудотворца в с.Прорыв, в 1853 году - деревянная церковь в честь
Архангела Михаила в с.Ключики, в 1858 году - каменная церковь во имя
святого Василия Великого в с.Камыши, в 1865 году - каменная Вознесенская
церковь в селе Костылёво.
В 1869 году на территории куртамышского кладбища
/на этом месте в настоящее время Дом Культуры/, на деньги Тетенёвой
Екатерины Павловны, была построена каменная часовня на месте погребения
её мужа и сына.
В селе Куртамыш к 60-м годам 19 века
Петропавловский храм, с ростом населения перестал вмещать всех желающих.
У жителей появилась мысль украсить своё село ещё одним храмом, тем
более что в кассе церкви имелся свободный капитал, более 10 тыс. рублей.
27 июня 1867 года, при многочисленном стечении народа и служении
большого собора духовных лиц, последовала торжественная закладка
каменного трёхпрестольного храма.
Первоначальных церковных денег на строительство не
хватило, и тогда куртамышане решили пожертвовать на строительство
средства, получаемые от базаров, ярмарок, общественных и церковных
лавок. За 5 лет строительства постройка корпуса храма обошлась в сумму
более 43 тыс. рублей, за иконостас было уплачено 9,6 тыс.рублей. 20
сентября 1873 года новый храм торжественно освятили в честь Воскресенья
Господня. Размеры храма впечатляли, вместе с куполом и крестом в высоту
он был 32,5 метра. До постройки в храме в 1885 г. печей, службы велись
только в летнее время. В 1894 году храм был отремонтирован, главным
образом на средства купца П.Л.Войнова, давшего на это дело
1,5тыс.рублей.
Продолжалось строительство церквей и в других
сёлах уезда. В 1877 году была построена каменная церковь в с.Косулино,
освященная в честь Живоначальной Троицы. В 1892-1893 годах за счёт казны
были построены две деревянные церкви, Богородице-Покровская и Георгия
Победоносца, в сёлах Закоулово и Пепелино. В 1823 году, в селе Нижнее,
была построена часовня, которую в 1878 году отремонтировали, но на
следующий год она сгорела. В 1894 году там же была выстроена деревянная
церковь в честь святителя Николая с колокольней на столбах, но ей тоже
не повезло, она сгорела в 1914г. Обряды в этом селе верующие были
вынуждены совершать в местной церковно-приходской школе. Интересно то,
что до 1894 года в с.Нижнее не было своего кладбища, покойных для
погребенья возили в с.Куртамыш. В 1894г. были освящены каменные
Вознесенские церкви в сёлах Закомалдино и Острова.
Население всех крупных сёл стремилось иметь у себя
собственный храм. В разные годы были выстроены церкви: в сёле Озёрное,
освящённая в честь Архангела Михаила, в селе Бугровое - в честь
апостолов Петра и Павла, в селе Берёзово - в честь Святой Параскевы, в
деревне Лебяжье. В д.Кислое действовала часовня, освящённая в честь
Флора и Лавра.
В 1902 году, из часовни, на средства куртамышской
крестьянки Татьяны Львовны Худобородовой была построена деревянная
Казанско-Богородская церковь в деревне Таволжанка.
В 1904 году жители посёлка Заимка на собственные
средства построили каменную церковь с деревянной колокольней и освятили
её в честь иконы Абалацкой Божьей Матери.
В 1906 году начались церковные службу в деревянных
единоверческих церквях сёл Верхнее и Белоногово, освящённых в честь Ильи
Пророка. Ещё одна единоверческая церковь в честь Вознесения существовала
с 1862 года в деревне Редуть. Этим Государство и Церковь попыталось
решить проблему старообрядничества через «оцерковнивания» староверов. В
этих церквях старообрядцам было позволено служить по старым книгам и
обрядам, но священников назначали епархиальные архиреи. Но надежды не
оправдались, единоверие не стало популярным у старообрядцев, среди
которых лишь часть придерживалось поповского течения. Все эти три церкви
влачили жалкое существование.
В 1909 году в селе Ярки была построена, в 1915
году освящена церковь во имя Георгия Победоносца.
Следует отметить, что до революции, в селе Куртамыш, в
районе Петуховского озерка, действовала мусульманская мечеть.
Качественный состав священников и дьяконов в уезде
был достаточно высоким. По данным Клировой ведомости за 1915 года,
десять священнослужителей за проявленное усердие в работе имели
правительственные награды; серебряные медали, на двойной Владимирской и
Александровской лентах, в честь 25-летия церковно-приходских школ,
серебряные медали на Александровской ленте «За усердие», серебряные
медали «За спасение погибавших», светло-бронзовые медали в честь
300-летия дома Романовых. Настоятель куртамышской Петропавловской
церкви, Карпов Фёдор Иванович, имел орден Святой Анны III степени.
Функции православной церкви были обширными: она
занималась ведением метрических книг, регистрацией браков, рассматривала
прошения о разводе. На базе церквей открывались приходские школы и школы
грамоты. Церковь оказывала правительственную помощь в деле учреждения
воспитательно-исправительных заведений для малолетних преступников.
Церковь создавала приюты и находила средства на содержание детей сирот,
организовывала церковные сборы в пользу пострадавших от неурожая.
Боролась церковь и с таким злом, как пьянство. Нельзя не отметить роль
церкви в развитие здравоохранения. В военные годы в задачу церкви
входило поддержание патриотических чувств среди населения, устройство
инвалидов, проведение сбора средств в общество Красного Креста,
увековечивание памяти погибших воинов.
Церковь выполняла и информационные функции. Храм
был местом сбора приходского собрания до тех пор, пока не появились
просторные мирские избы. От священников прихожане узнавали о войнах, о
рождении и смерти царствующих особ, получали наставления перед
эпидемиями, выслушивали царские и другие указы. Колокольня нередко была
пожарной каланчёй и вечевым колоколом. Церковь следила за жизнью
крестьян, наблюдая, что бы в воскресные дни никто не принуждал крестьян
к работе. Люди шли к священникам за советом, как к наиболее образованным
и искушённым.
С приходом в середине
августа 1919 года в Куртамышский уезд Советской власти для верующих
наступили тяжёлые времена. Буквально уже через три месяца решением
уездного ревкома с Воскресенского собора была снята вся осветительная
арматура и вместе с динамо-машиной увезена для освещения ревкомовских
кабинетов. В дальнейшем все церковные приходы, кроме Петропавловского,
постепенно были закрыты, а здания церквей разрушены.
Образование, культура и здравоохранение
в
Куртамышском уезде в 19 - начале 20
веков
До открытия общественных
школ обучением населения занимались частные лица. Так в с.Костылёво
одновременно обучал грамоте 6 детей «за еду и за кров» отставной казачий
офицер. В раскольничьих селениях, как Белоногово, учителями были старые
девы - раскольничьи келейницы, которые обучали по старообрядническим
азбукам и псалтырям за 2 - 3 руб. в месяц.
В конце тридцатых годов 19 века в России было
создано Министерство государственных имуществ, одной из задач которого
было создание нового управления деревней. Предусматривалось открытие в
сёлах школ, больниц, строительство дорог, мостов.
В 1842 году согласно реформам этого министерства в
с.Куртамыш открылось мужское одноклассное училище, в котором обучалось
от 20 до 40 детей ежегодно. До 1877 года обучение вели лица местного
духовенства. С этого года училище было передано Министерству народного
просвещения и преобразовано в мужское двухклассное училище с пятилетним
сроком обучения. Штат училища состоял из 2-х учителей, одного помощника
учителя и законоучителя. В 1881 году, после большого пожара в Куртамыше,
училище переехало в деревянное двухэтажное здание по улице Кузнецовская.
Стране требовалось много грамотных людей, и
правительство было вынуждено расширять сеть учебных заведений. В 1854
году открылось одноклассное министерское училище в с. Камыши, в 1872
году - в с. Каминка, в 1874 году - в с. Долговка; хотя первое учебное
заведение в с.Долговка было открыто при церкви в 1860 году. В 1897 году
открылось одноклассное училище в с. Верхнее. В 1869 году в Куртамыше
открылось первое женское начальное одноклассное училище, которое в 1877
году переехало в здание предоставленное зажиточным крестьянином
Худобородовым.
В деревнях Куртамышского уезда стремление народа к
просвещению пробуждало в нём собственную инициативу. В 80-х годах начали
открываться школы грамоты, которые были низшим типом начального
обучения. Они организовывались, в основном, частными лицами. Обучение
обычно велось в наёмных домах, которые предоставлялись священниками,
дьяконами, зажиточными крестьянами.
Открытие школы грамоты сопровождалось особой
церемонией, т. к. это было неординарным событием. Всё население деревни,
во главе с волостным начальством, под колокольный звон, с иконами
собирались на сход. Священник произносил речь о пользе и значении
школьной грамотности и обязанностях родителей заботиться о воспитании
детей в религиозном духе. Заручившись согласием крестьян на открытие
школы и материальной поддержкой с молитвенного благославления,
закладывалось начало доброму святому делу.
В 1882 году школа грамоты открылась в деревне
Растотурка, в 1892 году - в деревне Клоктухино, в 1893 году - в деревнях
Вехти и Узково. В этом же году священником Василием Пановым была открыта
школа в д.Сычёво. В 1894 году, этим же священником, 7 января была
открыта школа грамоты в с. Нижнее, а 14 февраля, священником Василием
Поповым, - в д.Малетино. В этом же году впервые открылась школа в д.
Белоногово. В 1895 году, дьяконом Павлом Баёвым, была открыта школа в
д.Берёзово, а священником Иваном Чернавским - в д.Хмелёвка. На этот же
год приходится открытие школ грамоты в деревнях Дедковка, Сорокино,
Верхнее, Жуково. 1 ноября 1897 года открылись школ в д.Птичье и в
д.Никольское, а 1 декабря 1898 года священником Василием Пановым открыта
школа в д.Коновалово.
Школы грамоты содержались на средства крестьян. В
неурожайные годы, когда материальный уровень их резко снижался, они
отказывались содержать помещения для школ и учителей. Пытаясь сохранить
школы, священники просили у вышестоящих чиновников денег, чтобы частично
оплачивать нужды школ.
В 1884 году правительство, видя жалкое
существование общинных школ, выпустило «Правила о церковно-приходских
школах» и начало активно предлагать школы при церковных приходах. В
1887 году открылась церковно-приходская школа в с.Косулино, в 1889 году
- в с.Костылёво, в 1890 году - в с.Закомалдино, 3 октября 1891 года - в
с.Обанино, в этом же году - в с.Ключики, в 1906 году - в с.Таволжанка, в
1907 году - в с.Бугровое, в 1911 году - в с.Песьяное, в 1912 году - в с.
Маслово, в 1913 году - в с.Ярки.
Эти школы содержались уже не только крестьянами,
средства поступали от церквей, волостных и сельских общин,
благотворительных учреждений, приходских попечительств, от частных лиц.
Несмотря на это материальная база школ находилась на
недостаточном уровне, не хватало школьных помещений, оборудования,
букварей, подвижных азбук, руководств по славянскому и русскому языках,
по математике. Не хватало даже церковных книг; псалтырей, часословов,
Евангелий, молитвенников, священных историй. Если заглянуть в расписание
уроков, там можно было увидеть: Закон Божий - 6 уроков в неделю,
славянский язык - 4 урока, русский язык - 8 уроков, счисление - 6
уроков, чистописание - 3 урока, церковное пение - 3 урока.
Ограничений для приёма детей обучаться в
церковно-приходских школах не было. Согласно «Положения о
церковно-приходских школах» /1896г./, в одноклассные школы могли
приниматься даже дети иноверцев, раскольников и сектантов. Хотя в
двухклассные школы брались дети только православного вероисповедания,
т.к. они готовили учителей в школы грамоты.
В течение 1893 - 1894 годов в с.Куртамыш
существовала воскресная школа для обучения грамоте взрослого населения.
С конца 1894 года в Куртамыше начала своё существование бесплатная
народная библиотека, открытая при двухклассном училище.
В 1913 году в с.Куртамыш, наряду с существующими
мужским и женским училищами, на средства купца Войнова, была открыта
четырёхклассная женская прогимназия, готовившая учителей / прототип
современного педагогического училища/.
В этом же году мужское училище в Куртамыше было
преобразовано в четырёхклассное высшее начальное училище с девятилетним
сроком обучения. В расписание уроков, как обязательными предметами
входили: «Закон Божий», русский язык и словесность, арифметика и начало
алгебры, геометрия, география, история России со сведениями по Всеобщей
истории, естествознание и физика, рисование и черчение, физические
упражнения. Это давало учащимся законченное начальное образование и
возможность поступления в средние учебные заведения губернии.
В учебных заведениях Куртамыша к 1919 году
значилось 61 учитель и 1071 ученик. Но из-за большой текучести кадров,
особенно в деревенских школах, учителей всё равно не хватало, основную
нагрузку в школах грамоты и в церковно-приходских несли священники в
роли законоучителей. Правительство и Синод поощряло эту деятельность и
часто вознаграждало их. Так, настоятель Петропавловской церкви, Карпов
Фёдор Иванович, был награждён орденом св. АнныIII степени, дьякон этого
же прихода, Коптяков Глеб Данилович, священник Абалацкой церкви,
Селянинов Павел Дмитриевич, священник таволжанской церкви, Илмошинарский
Сергей Григорьевич и священник пепелинской церкви Амврозов Александр
Филосович были награждены серебряными медалями «За усердие» на
Александровской ленте.
Кроме работы в школах духовное начало в с. Куртамыш
поддерживалось священниками, в открывшемся 28 декабря в 1898 года
Кирилло-Мефодиевском просветительном братстве. Подобно большинству
учреждений этого рода, братство ставило своей задачей заботу о
благолепии и украшении храма, о попечении, о религиозном нравственном
просвещении, о благотворении неимущим и бедным, а также объединительную
борьбу с отрицательными сторонами сельской жизни. Братство имело свой
устав. Всю работу по организации братства взял на себя молодой священник
Иван Чернавский, которого единогласно избрали председателем. За
нахождение в братстве был установлен сбор членских взносов, от 3 до 10
руб. ежегодно. Кроме того, на организацию общества, епархиальное
начальство выделило 150 руб. Братство взяло на своё попечение чайную, от
которой ему шло ежегодно до 300 руб. На эти деньги предполагалось купить
«волшебный фонарь и картины», для демонстрации на организуемых братством
чтениях. Чтения предполагалось проводить по религиозно-нравственному,
историческому, географическому с этнографическим и литературному
направлениям.
Куртамышане в свободное время посещали Народный
дом с театром и чайной, где ставились и игрались пьесы Островского.
Функционировал кинематограф, принадлежащий купцу
Степанову, фильмы пользовались большим успехом, плата за билеты была
вполне доступной.
Купцы на свои деньги обустроили живописное место
отдыха - «Петуховское озерко». Летом отдыхающие катались на лодках, в
озере плавали лебеди, а зимой расчищался ледяной каток.
В мужском и женском училищах Куртамыша на средства
благотворителей, во время рождественских каникул, устраивали детские
ёлки с играми, пением, детским спектаклем и раздачей подарков.
Богатый торговец вином Абалаков, на берегу реки
Куртамыш, содержал «Сад отдыха», где были установлены летние беседки,
разноцветные палатки, фигурные киоски, качели, карусель с лошадьми. Были
оборудованы площадки для игры в гольф.
В последние десять лет до революции в Куртамыше
функционировал "Дом терпимости", хозяйкой которого была Евдокия Бакина.
В 1895 году в с.Куртамыш
открылась больница на 10 коек с квартирами для врача и фельдшера. Помощь
в больнице оказывалась бесплатно. В 1918 г. построили здание
инфекционного отделения и амбулаторию, что увеличило вместимость
больницы до 30 коек. Врачом работал Талызин Я.С., фельдшерами - Туленков
В.М., Кузнецов И.Н., Князев А.М., акушеркой - Боголепова В.А. При
больнице имелась аптека, ещё одна аптека, принадлежавшая братьям
Снегуренко, находилась в доме купца Мезенцева /бывшее здание
сельскохозяйственного техникума/.
Торговля,
промыслы и промышленность
во
второй половине 19 - начале 20 веков
В 19 веке, особенно к его концу, в с.Куртамыш уже
была стройная и статичная система ярмарок и торжков. К этому времени в
с.Куртамыш, с населением в 5 тыс.человек, проживало 148 купцов, в их
распоряжении было 64 каменных магазина, 26 каменных лавок, 208
деревянных лавок и 65 палаток их тёса. Крупнейшие магазины принадлежали
Хрулевичу Ф.Д., Войнову П.П., Дунаеву М.М., Молодкину Н.Г., Сорвину
И.К., Худобородовой Т.Л., Дмитриевой Л.В., Петухову, Третьякову. Купцы
на селе были настоящими хозяевами, они во многом определяли духовную,
культурную и деловую жизнь Куртамыша. Незадолго до революции у купцов
даже были серьёзные планы на строительство железной дороги через
Куртамыш до ст. Звериноголовской.
Купцы первой гильдии, братья Шахрины, Николай и
Степан, имели свой транспорт - лошадей, и даже 40 верблюдов. В Кустанае
они имели крупорушный завод, в Троицке - мельницу, скупали шерсть и
катали валенки, продукцию отправляли в другие города, и даже в Москву.
Заметной фигурой в Куртамыше был купец Маркелов,
он имел кожевенный завод, держал ямщину, имел постоялые дворы.
Богатством славился Цыпулин Н.И.. В Галкино у
него имелась водяная мельница, завод фруктовых вод. Разводил молочный
скот, а продукцию продавал в Курган, Шадринск.
Получали доходы купцы по-разному, в том числе, кто
за счёт дешёвого наёмного труда, кто занимался ростовщичеством,
некоторые купцы объединялись для совместной торговли, вкладывая свой
капитал, а потом делили прибыль пропорционально вложенному. Для создания
оборотного фонда необходим был кредит, который отпускался по векселям из
сельскохозяйственного кредитного товарищества, созданного по типу банка.
Деньги давали с учётом кредитной способности купцов.
Кроме купцов в с.Куртамыш было много ремесленников
и кустарей, которые занимались мелким промыслом. Свою продукцию они
сбывали на ярмарках, базарах, а кто-то имел лавки. Основные промыслы
были связаны, прежде всего, с земледелием и скотоводством. Многие
зажиточные крестьяне держали большое поголовье скота, продукты от
которого шли в дело. Шерсть закупали пимокаты, из шкур выделывали
овчины, кожевенники из них шили шубы. Кожевенники жили в основном на
Нижней Ершовке /мастера Недуевы/, они изготовляли хром, шевро, сафьян.
Из него мастера обувщики шили обувь. В Галкино жили мастера-колбасники,
среди которых выделялись Бессонов и Багдасарьянц. Кустарь Коротин держал
свиней: мясо продавал, а щетина шла на изготовление щёток, кистей.
В селе Нижнее выращивали лён, обрабатывали его и
ткали холсты.
Из местных пород деревьев мастера изготовляли мебель,
посуду, телеги, сани, бочки, кадушки. Было хорошо налажено шорное
производство: хомуты, сёдла, узды, кнуты, плети и т. д.
Гончарные мастера в основном проживали на Кочариной
горе. Там было пять гончарных мастерских, где изготовлялись горшки,
латки, чашки, кружки, детские игрушки.
Крестьяне, не оставляя хлебопашества, занимались
плотничеством и столярничеством, изготовляли веялки, молотильные
агрегаты. Зажиточный крестьянин Морозов имел маслобойный завод, где
производилось в основном льняное и конопляное масло. Сливочное масло
получали посредством сепараторов и отправляли через маслоприёмную
контору в Курган.
Среди прочих производств выделялись мельницы.
Вокруг Куртамыша было 19 ветряных мельниц. Паровые мельницы в Куртамыше
построили Широнин С.П. и земский начальник Бронских (последняя, затем
перешла к Владимирцеву).
В рассматриваемое время Куртамыш славился своими
промышленными заведениями, пусть небольшими, но предоставлявшие весь
перечень услуг населению. В Куртамыше работали: 6 маслобойных заводов,
23 пимокатных мастерских, 2 слесарных и одна столярная мастерские, 2
дегтярных завода, 2 салотопленных завода, мыловаренный завод, 4
кожевенных мастерских, 15 овчинных мастерских, 2 клееваренных завода,
свечной завод, чулочная мастерская, шорная мастерская, 4 жестяночных
мастерских, 2 меднолудных мастерских, 2 гармонных мастерских, 5 шапочных
мастерских, художественная мастерская, 23 завода по производству
кирпичей и гончарной посуды, пивной завод Штейера, пряничный цех Попова,
переплётная мастерская Комарова, типография Лебедевых. В с.Куртамыш
всегда можно было найти кузнецов, портных, швей, стекольщиков,
часовщиков и т.д.
Перед революцией в с.Куртамыш открыла своё
представительство мануфактурная компания «Зингер».
Каждую субботу в Куртамыше бывал большой базар, на
который из соседних сёл и деревень съезжались покупатели и продавцы с
продуктами своего труда. Кроме еженедельных базаров проходили 5 больших
ярмарок: Крещенская, с 1 по 6 января, а накануне её проходил большой
конный торг, куда пригоняли несколько сот лошадей со всей округи;
Мясновская - семидневная, за неделю до Великого поста; Благовещенская, с
18 по 25 марта; Петровская, с 15 по 29 июня; Ростовская, с 14 по 21
сентября.
Говоря о торговых заведениях, нельзя не упомянуть
о двух казённых винных лавках, открытых в 1895 году и одной пивной.
Попечительство народной трезвости в ноябре 1896 года открыло чайную, где
за 3 коп. подавался чай и 2 куска сахара.
В 1896 году было сооружено пожарное депо с
каланчёй, но дежурство было только в летнее время. В этом же году
открылась почта, и было оборудовано телеграфное сообщение через станцию
Мишкино.
Земледелие, скотоводство и
буржуазные преобразования в сельском хозяйстве в конце 19 - начале 20
веков
Началом преобразования в сельском хозяйстве России
послужил манифест, подписанный 19 февраля 1861 года императором
Александром II, «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав
состояния свободных сельских обывателей и обустройстве их быта». Этим
документом была дарована свобода крепостным крестьянам, давалось право
свободного владения землёй.
В Зауралье крепостных крестьян, по сравнению с
государственными, было ничтожное количество. Поэтому буржуазные
преобразования в Зауралье начинают внедряться на 20 - 30 лет позднее,
чем в Европейской России. Это видно из документа от 1 января 1874 года,
где производитель работ В.Вихлецов составил владенную запись крестьянам
с.Куртамыш Куртамышской волости Челябинского уезда Оренбургской
губернии. В этой записи сообщалось: «…в
с.Куртамыш числиться 534 души крестьян, которые владеют 8244,8
десятинами земли, состоящей в общинном уравнительном по числу ревизских
душ пользовании селения, за что крестьяне обязаны вносить
государственной оброчной подати со всего селения 1884 руб. 45 коп. и
были ответственны круговой порукой в исправном взносе причитающейся с
них оброчной подати».
Правом пользоваться и владеть землёй государство
по-прежнему делегировало только общине, но в действительности реальным
распорядителем земельных наделов в Зауралье были крестьяне, которые,
основываясь на принципе старозаимочности, как бы унаследовали наделы
отцов и дедов, при этом они её брали и сдавали в аренду, меняли, а в
редких случаях покупали и продавали. Ни одно хозяйство не пользовалось
тем количеством земли, какое полагалось ему по общинной развёрстке.
Государство практически не имело реальных и эффективных рычагов борьбы с
самоуправством крестьян.
12 июня 1886 года вышли в свет мнения
Государственного Совета «О преобразовании оброчной подати бывших
государственных крестьян в выкупные платежи». Данное положение давало
возможность крестьянам и общинам выкупить у государства землю за 43
года, выплачивая ежегодно определённые, фиксированные суммы.
Куртамышская община незамедлительно этим
воспользовалась, отдав в аренду на 12 лет торговые лавки на площадях
Петропавловской и Соборной курганскому купцу М.Дунаеву, а на вырученные
деньги выкупила у государства в свою собственность землю в размере 8349
десятин.
К концу 19 века зауральские крестьяне, чтобы
ликвидировать чересполосицы, а также, чтобы не терять удобренные
пахотные земли при грядущем переделе, начинают выходить из общин. Так,
10 сентября 1893 года, производитель работ по составлению и выдаче
крестьянам владенных записей, Н.Андреев, в присутствии члена по
крестьянским делам Челябинского уезда, Белоусова, волостного старшины
П.Павлова и сельского старосты с.Куртамыш, Л.А.Иванова и сторонних
наблюдателей, вручил крестьянину, проживающему в с.Куртамыш, Л.Лямкину
владенную запись «…на
предоставление в его постоянное пользование земельный надел,
вымежеванный из казённой оброчной статьи Кочаринской и составляет
5 десятин в
одной сплошной площади».
Ежегодная сумма выкупных платежей составили 2
руб. 28 коп., которые Л.Лямкин был обязан выплатить до
1 января 1935 года.
Выходили из общины не только отдельные хозяева, но
и целые семьи. Например, 19 мая 1899 года семье Ожгибесовых, где
«…числиться мужского пола 3
души крестьян, которые имеют 17,5 десятин различного качества земли…»,
была вручена владенная запись, по которой ежегодная сумма платежей
составляла 6 руб. 84 коп., и они были обязаны вносить её
«…в узаконенные сроки по 1
января 1941 года».
Часть крестьян стремилась продать свою землю, но этим
в основном занимались
«не способные к труду или те крестьяне, хозяйство которых давно
расстроилось и которые живут батраками, или же люди кругом зажатые в
долгах. Но печальнее всего то, что деньги, полученные от продажи земли,
тут же пропивались….Душевые наделы продаются за гроши».
Но
были и те, кто скупал землю. Хотя официально было запрещено скупать в
одни руки более 6 наделов, но на практике, желающие купить более этого
оформляли покупки на родственников или подставных лиц. Так, к революции
1917 года, некоторые крестьяне сосредоточили в своих руках сотни и даже
тысячи десятин земли. Например, купец Войнов владел 3749 дес.земли,
куртамышане Каковых и Гомзяков В.М. - 2549 дес. и 1010 дес.
соответственно. Печёнкин в с.Нижнее хозяйствовал на 1708 дес., а
Бурнашов из с.Закоулово - на 728 дес. В селе Каминское богатыми
землевладельцами были крестьяне Мокеев и Белослудцев - 1469 и 635
десятин соответственно. В с.Долговка не было равных Толстых, обладавшим
800 дес. земли.
Обрабатывали эти земли наёмные работники, на селе
их называли батраки. «Обувь, харчи, одежда
летняя и зимняя - хозяйское. Плата от 1 до 2,5 руб. серебром в месяц,
т.е. 12 - 30 руб. в год». Работники нанимались
и посезонно, например, жать хлеба, оплата шла по 15 коп. за сутки, или
по 2,5 руб. за 10 дней, «если хлеб
густ». Так, например,
в урожайные годы в Камышевской волости из 1054 дворов, наёмными
работниками, от 1 до 10 человек, пользовались 970 дворов. Следует
отметить, что капитализация сельского хозяйства, возросшая его
товарность, не являлась закабаляющим фактором для батраков. Невысокая
оплата труда преобладала над дешевизной жизни, и после 5-10 лет работы,
любой батрак мог завести себе хозяйство.
В условиях относительного
«земельного голода», обозначивовшегося в Южном Зауралье в конце 19 века,
повсеместное распространение принимает трёхпольный зернопаровой
севооборот. В Куртамышской волости чаще всего он выглядел следующим
образом:
1. паровое растение /озимая или паровая рожь, яровая
пшеница,
2. овёс, просо, гречиха и т.п.,
3. пар.
Но беднейшее крестьянство, испытывая постоянную нужду в
хлебе, севооборота не соблюдали. Они сеяли на паровом поле вслед за
пшеницей овёс до тех пор, пока земля не переставала возвращать семена.
Для обработки земли к традиционным сохам
прибавились сабаны. Последние представляли собой грубые, грузные орудия,
при работе с которыми впрягали от 2 до 5 лошадей. Плуги использовались
системы Рухалдо, Сакка, Эккерта, Камско-воткинского завода, а также
кустарные уральских мастеров. В последнее десятилетие 19 века стали
входить в употребление такие земледельческие орудия, как сенокосилки,
молотилки, соломорезки.
Основной причиной недостаточного распространения
машин и усовершенствованных орудий была их дороговизна. Кустарный плуг
стоил 7руб., фабричный - до 30 руб., молотилка - до 170 руб.,
двадцатисильный трактор стоил 8 тыс.руб.
К началу 20 века структура посевов постепенно
меняется; в первую очередь, уменьшаются площади под посевы ржи и
увеличиваются под посевы яровой пшеницы. Это стало возможным из-за
постепенной втянутости крестьянских хозяйств Южного Зауралья в систему
рыночных отношений и подчинённости этих хозяйств законам развития и
функционирования товарного рынка не только с Европейской России, но и с
Западной Европой. Так, например, в неурожайный 1911 год в Курганском
округе было собрано всего 1 млн. 250 тыс. пудов зерна, а со станций
Сибирской железной дороги, расположенных в пределах этого округа, было
отправлено в Европейскую Россию более 1 млн. пуд. зерна.
В скотоводстве, с развитием в начале 20 века
маслоделия, произошли коренные преобразования; вместо лёгких загонов
крестьяне начали строить тёплые помещения, включать в кормление
концентрированные корма. Это давало впечатляющие результаты; даже
малопродуктивный скот на 40% увеличивал надои, а доход на одну корову
увеличивался в 4 раза. В 1907 году в Кургане был создан Союз Сибирских
маслодельческих артелей, благодаря чему в 1913 году из Курганского
округа было вывезено около12,5 тыс.тонн экспортного масла. Крестьянский
двор, поставлявший масло, получал от маслоделия около 90 руб. в год
чистого дохода.
К концу 19 века крестьяне стали выращивать овощи
не только для себя, но и в «промысел». Преимущество отдавалось огурцам,
моркови, свекле, капусте и редьке. Садов по-прежнему было мало.
Население культивировало малину, калину, смородину.
Существенную роль в пропаганде агротехнических
знаний играл куртамышский участковый агроном Акиньшин. В зимнее время он
проводил беседы с демонстрацией «световых картин», отснятых на опытных
государственных участках. Акиньшин организовал сельскохозяйственную
выставку. На ней были представлены увесистые корнеплоды, двухфунтовая
картошка с участка, удобренного древесной золой, свиноматка, в полтора
аршина длиной и в тридцать пудов живого веса с месячными поросятами и
другой породистый скот. Благодаря ему вокруг Куртамыша начали появляться
опытные участки с различными агротехническими новшествами, с удобрением
полей навозом и минеральными туками, посевы вики с овсом на корм, - что
увеличивало разнообразие кормового запаса крестьянских хозяйств для
возрастающего поголовья скота и птицы.
И так, мы видим, что
земледелие и скотоводство оставались главными отраслями крестьян
Куртамышского уезда во второй половине 19 - начале 20 веков, однако их
значимость для отдельного крестьянина и для народного хозяйства края в
целом за эти шестьдесят лет существенно меняется. Периодические неурожаи
делают земледелие, по меткому выражению крупного исследователя Сибири
А.А.Кауфмана, «…чем-то вроде азартной игры, в которой можно много
выиграть, но ещё гораздо больше - проиграть». С другой стороны,
скотоводство начинает выходить на видное место в качестве второй по
важности и сравнимой по доходности отрасли крестьянского хозяйства.
Капиталистические отношения во второй половине 19 - начале 20 веков
находились ещё на первом, зачаточном этапе своего развития. Они ещё во
многом переплетались с патриархальными, добуржуазными формами
производственных отношений
СВИНКИН АЛЕКСЕЙ
По
материалам сайта
http://www.kurtamysh.com/index.htm
следующая страница
на начало
раздела
фотоархив
краеведческий музей
достопримечательности
района
|
|
|
